Рания, как всегда хотела увидеть Саида, она просто хотела поговорить с ним, просто быть рядом, просто отдавать свою любовь. Женщина действительно полюбила своего мужа, и каждая секунда, проведённая рядом с ним, была для неё истинным счастьем. Просто находиться подле, прсото сгорать от своей пламенной и одновременно такой уютной, семейной любви.

Наверное, поэтому, в сей роковой день, в сей роковой час Рания решила разыскать Саида, чтобы немного побыть вместе, чтобы поговорить, ни о чём.

Женщина с надеждой в глазах зашла в свою комнату, но мужа не было там.

«Наверно, он работает…» — спешно пронеслась в голове Рании мысль, и воодушевлённая этой идеей, женщина быстро спустилась вниз, в гостиную, где стоял письменный стол Саида.

Но, увы, её любимого там не оказалось, и в сознание начали невольно закрадываться тревожные мысли.

Отгоняя их как можно сильнее прочь, Рания вновь поднялась наверх и пошла по длинному, узкому, извилистому коридору, в надежде заглядывая во все комнаты.

Она искала Саида, но не находила, всё было тщетно. И вот, ноги сами собой привели её в то крыло дома, где женщина не так часто бывала. Здесь находилась комната Жади, и дверь предательски была слегка приоткрыта…

Рания не ненавидела первую жену своего мужа, они даже какое-то время были подругами, и очень скоро она поняла, что Жади не любит Саида, что хочет избавиться от этого брака, что всем сердцем жаждет, чтобы его вторая жена стала первой и единственной. Рания раньше никогда даже и помышлять не смела об этом, но, как оказалось, их желания совпали. Она не винила Жади ни в чём и, даже сейчас, не желала ей зла, но в тот самый день, когда узнала, что первая жена окончательно покинула их общий дом, искренне надеялась, что теперь её счастье будет полным. Её любовь будет полной…

Как бы сильно Рания ни старалась быть примерной женой, как бы сильно ни пыталась сдружиться с Жади, она чувствовала, что Саид любил её меньше первой жены, а то и вовсе не любил. Первое осознание этого острой болью отдалось в сердце, с каждым разом всё сильнее и сильнее возрастая в страданиях, когда она видела несправедливость собственного супруга по отношению к себе.

Теперь же, когда всё было законченно, когда Жади раз и навсегда ушла из их дома, Рания в тайне искренне надеялась, что Саид полюбит её, полюбит так же сильно, как любила его она…

Но, эта, предательски открытая в комнату Жади дверь никак не давала ей покоя.

«Нет, всё в порядке, он просто зашёл туда забрать какую-то вещь… Или ещё по каким-то делам…» — сама не замечая, как мысленно стала успокаивать себя Рания.

Но интуиция бушевала, она кричала об опасности и надвигающейся страшной боли…

Чисто интуитивно Рания шагнула вперёд. Она не смогла удержаться, чтобы не заглянуть в комнату Жади. В конце концов, она же искала Саида…

Маленький шаг вперёд, в пропасть…

И мир рухнул для Рании навсегда!

То, что она там увидела было тем, что лучше бы она не видела никогда.

Саид перебирал вещи Жади, рассматривал, держал в руках её платок и вспоминал, вспоминал, вспоминал о ней… Страдая по первой жене, вместо того, чтобы быть счастливым со второй, нет, вместо того, чтобы любить одну, теперь уже, законную и единственную жену!

Сердце Рании рухнуло и разбилось на тысячу осколков…

Таким сильным был этот удар, такой болезненной оказалась эта правда, которую женщина предпочла бы не знать!

Как бы она ни старалась, как бы не соблюдала все положенные обычаи, как бы ни пыталась быть примерной и хорошей женой, как бы сильно ни любила своего мужа — всё было тщетно. Он ни на грамм не привязался к ней, он не любил Ранию, и ей иногда даже казалось, что рядом с ней Саид был холоден, словно лёд, отстранён, а то и вовсе отрицал всем сердцем её существование.

Рания очень хотела проникнуть в его сердце, в медленном, плавном восточном танце просочиться туда и навсегда остаться, как единственная любимая женщина, как законная жена, как та, кто предназначена ему судьбой.

Она готова была терпеть первую жену и дружить с ней, состоять в хороших отношениях с Хадижей, дочерью своего мужа, молча закрывать глаза на любые не справедливости, сносить холодную, как зимняя метель, пренебрежительную манеру общения с ней… Но это, это… Стало последней каплей, которая переполнила чащу весов страдания Рании…

Сейчас ей было так больно, что ни одна физическая и реальная боль в мире не затмила бы эту боль сердечную.

Женщина едва слышно вздохнула, чтобы муж её не заметил, а по щекам предательски текли горькие слёзы.

Ещё несколько минут она неподвижно стояла, замерев на месте в шоке, и не в силах сдвинуться, словно проклятая, и смотрела, смотрела, смотрела на проклятье своей жизни… Красивые золотые украшения, яркие пёстрые одежды Жади, и роскошные нежные платки, которые Саид с таким упоением перебирал в своих пальцах…

Рания отдала бы что угодно на свете, лишь бы муж любил её хоть на половину так же, как Жади, хоть на четверть, хоть на одну десятую! Но он не любил её, не любил вообще!

И та страшная картина, которую сегодня увидела Рания, абсолютно полностью это подтверждала.

Не в силах больше смотреть на то, что приносило ей такие страдания, Рания резко развернулась на изящных подошвах своих дорогих восточных туфель. Золото на ней зазвенело в пространстве тонкой лёгкой мелодией, а душа тяжёлым разорванными частями больно осыпалась вниз, ледяными снежинками страданий, болезненными осколками льда, которыми от увиденного покрывалось всё внутри.

Рания хотела выбежать из комнаты незаметно, чтобы Саид так ни о чём не узнал, но, как назло, в хаотичном смятении души и тела задела близстоящую вазу с цветами. Она с громким шумом разбилась об пол, словно судьба и счастье Рании, разбилось сейчас навсегда, а цветы хаотично рассыпались по паркету, словно любовь Рании рассыпалась на тысячу и миллионов мелких осколков, которые уже невозможно было собрать…

Осталась лишь пустота, боль, страдания и слёзы, которые горькими каплями срывались по бледным щекам и падали на пол, разрушаясь оземь, словно последние надежды женщины…

Рания бежала, бежала прочь, не замечая ничего вокруг успев лишь прихватить в гостиной оставленный ей там платок, и больше ничего… Душа и сердце рвались из груди и разлетались на тысячу осколков. Женщина всеми силами старалась устремиться порчь, туда, в неизвестность, подальше от места её неистового мучения, в гостиную, в сад, на улицу, на край света… Куда угодно, лишь бы сбежать от неразделённой любви и от собственной горькой и печальной судьбы.

Рания пыталась сбежать от самой себя, но она одновременно и знала, и не знала, что от этого неистового и нестерпимого страдания она, увы, не сможет убежать уже никогда!